Абхазия потеряла своего выдающегося сына: политика, ученого и полководца в одном лице. Эта потеря не только для Абхазии, но и всего Кавказа. Такое сочетание качеств в одном лице встречается очень редко: в малочисленных народах, быть может, раз в столетие. Владислав Ардзинба как раз из этого ряда.
Пытливый ум ученого в нем сочетался с одержимостью политика- патриота; а патриотизм, с качествами воина и лидера нации в самые для неё трудные времена. Все эти качества органично сочетались в нем с искренностью и высокой нравственностью горца.
В любое другое время он остался бы в лоне науки, но не в то смутное время конца 1980-х г. В политику тогда мощно ворвались ученые-доктора наук в гуманитарной сфере: Абульфаз Эльчибей в Азербайджане Левон Тер-Петросян- в Армении , Звиад Гамсахурдиа – в Грузии; Владислав Ардзинба – в Абхазии. Это люди, сочетавшие в себе боль за судьбу своего народа, с знаниями прошлого и настоящего; с мечтами о возрождении и процветании своих народов и республик. Но редко кому удавалось сохранить и имя, и ценности, кои они чтили в прошлом, и быть на высоте решаемых задач. Политика – это не наука. В поворотные моменты истории, она требует от человека незаурядных качеств.
Ардзинба, в отличие от многих своих коллег по научному «цеху», оказался на высоте положения, преодолевая себя. «По складу характера я все же остаюсь ученым, историком и люблю это дело значительно больше чем политику- говорил В.Ардзинба – В политике часто приходится иметь дело с людьми, начисто лишенными каких –либо нравственных принципов и идеалов…У них нет совести, а с бессовестными людьми очень трудно разговаривать, приходится сильно нервничать, переживать. Но коль скоро на мою долю выпало такое испытание, я пока держусь. А так у меня мечта вернуться в свой родной институт». Как точно сказано.
Прояви Ардзинба слабость в те первые мгновения агрессии формирований Тенгиза Китовани и Джаба Иоселиани в августе 1992 г., этот психологический «вирус» передался бы и в другие слои народа. А так именно он возглавил национально- освободительную борьбу и ни на шаг не отступал от выбранного пути. Твердость воина и политика в нем сочеталась с уверенностью, основанном на науке и знаниях, на нравственном чувстве правоты своего дела. Его докторская о древнем хаттском государстве (территория Малой Азии, 1,5 -2,0 тыс. лет до н.э.), размышления и статьи о абхазской культуре и государственности вносили свой вклад в формирование политического сознания народа. Его убежденность в праве на независимость зиждилась на прочном историческом знании; на уверенности в способность своего народа к возрождению 1200-летной государственности.
Но это не означает, что Ардзинба был грузинофобом. После объявления независимости Грузии (весной 1990 г., при президентстве Звиада Гамсахурдиа) Абхазия была поставлена в сложные условия поистине судьбоносного выбора. И этот выбор был сделан в пользу обновленного, демократического Союза. В таком Союзе нашлось бы место для равноправного существования всех народов, включая и бывшие автономии.
Я помню общесоюзный съезд национально- демократических сил в декабре 1990 г., созванный, в том числе, и благодаря усилиям депутатов Верховного совета(ВС) СССР, нашего коллегу по Президиуму ООД «Российского конгресса народов Кавказа»(РКНК), Тараса Шамба и Владиславу Ардзинба; а также, и руководства палаты национальностей ВС СССР, в лице Рамазана Абдулатипова и Рафика Нешанова. Первое знакомство автора с В. Ардзинба произошло именно во время этого съезда.
Вторая наша встреча произошла уже в феврале 1991 г., когда делегация Ассамблеи горских народов Кавказа(АГНК) участвовала на съезде движения «Абхазского форума». Тогда его возглавлял нынешний председатель правительства Сергей Шамба. Автор и мусульманский лидер АГНК, улем и мудрец в одном лице из Дагестана , М-Расул Мугумаев были приглашены на сессию Верхового совета Абхазии.
Вел заседание В.Ардзинба, тогда председатель парламента Абхазии. Вел спокойно, как человек уверенный в однажды сделанном выборе. Его харизма проявится позже, в трудные для маленькой страны моменты. А пока мы видели перед собой человека с большой буквы, волею истории вознесенного на политический пьедестал.
В парламенте Абхазии были представлены в основном абхазы и грузины. Причем, надо отдать должное З.Гамсахурдиа- тогдашнему президенту Грузии. Он и его «команда» пошли на очень серьезный компромисс, касающийся принципов формирования парламента Абхазии.
Для абхазской группы депутатов в парламенте предусматривалась квота значительно превосходящая их долю населения в республике (чуть более 20 %). Ровно столько чтобы решать вопросы: 50% + 1 голос. Гамсахурдиа не был таким монстром, коим его представляют либеральные пропагандисты в Москве и в самой Грузии.
Он прекрасно понимал, что этническая родина абхазцев именно здесь, и на своей родине они вправе решать судьбоносные вопросы, исходя из интересов выживания народа; разумеется, с учетом интересов и других национальных общин, включая и грузинскую. При всех перипетиях абхазо-грузинского этнического противостояния в конце 1980-х- начале 1990-х г.г. З. Гамсахурдиа признавался автору(он тогда после переворота устроенного Китовани и Иоселиани в декабре 1991 г. жил в Грозном) в своем уважении к В.Ардзинба. Так относятся к серьезному политическому оппоненту-патриоту, защищающему интересы своего народа и государственности.
Мы оба с М. Мугумаевым выступили на заседании парламента Абхазии. Речь улема и мудреца из Дагестана, в отличии от авторской, была вознаграждена аплодисментами, как абхазской, так грузинской депутатской группой, в одинаковой мере. Человек прошедший мордовские лагеря для политических заключенных( М. Мугумаев- заммуфтия Духовного управления Северного Кавказа отсидел 7 лет за исламскую пропаганду в 1957- 1965 г.г.) нашел ключ к сердцам и тех и других. И Ардзинба тогда очень был признателен и за эти мудрые слова о мире и братстве народов на Кавказе; об одинаковой ответственности и малочисленных и больших народов за будущее всего Кавказа; и за то, что мы приехали именно из Дагестана. Помнится тогда он не преминул заметить, что по матери он мусульманин(его мать –турчанка) и о его равно уважительном отношении ко всем конфессиям в Абхазии.
Затем были и другие встречи: на съезде Конфедерации горских народов Кавказа и на общеабхазском демократическом сходе в Лыхна (ноябрь 1991 г.); и в самые трудные, для абхазского народа, времена. Но до этого В. Ардзинба пытался найти ключ к миру и бесконфликтному сосуществования с Тбилиси. Уверен, останься Гамсахурдиа у власти, удалось бы избежать непоправимого.
Москва, же в лице Ельцина и Козырева, пыталась склонить Сухуми к возвращению в лоно Грузии, которую тогда возглавлял Госсовет в лице Э. Шеварднадзе, Т. Китовани и Дж. Иоселиани. Двое последних – случайные люди в политике: из «крутых» и «воров в законе». Ясно, что с ними разговор ну никак не мог состояться по известным причинам. Перефразируя Козьму Пруткова, можно сказать, что круг понятий Ардзинба еще не вошел в круг понятий сих господ.
Тем не менее, еще в июне 1992 г., д.ю.н, ныне президентом Всемирного абхазо-абазинского конгресса, профессором Тарасом Шамба был подготовлен проект Конституции общего государства Грузии и Абхазии. Проект нашел понимание и поддержку у В.Ардзинба. Проект, в случае его принятия Госсоветом Грузии, мог бы заложить основы нового государства, где соблюдались бы права и интересы абхазского народа. Вот некоторые выдержки из этого проекта: «П.3. Республика Абхазии добровольно объединяется с Республикой Грузия и обладает на своей терр. всей полнотой законодательной, исполнительной и судебной власти, кроме тех полномочий, которые отнесены Конституциями Грузии и Абхазии к ведению Республики Грузия.
В Конституциях закрепляются такие полномочия, которые осуществляются совместно органами госвласти Грузии и Абхазии…….
П.6. Органы власти Абхазии участвуют в осуществлении полномочий Грузии имеют свое представительство в её органах власти….Законы Грузии,…обязательны для исполнения на территории Абхазии, если они не противоречат Конституции и законам Абхазии…» и т.д. Таким образом, речь шла об общем конфедеративном государстве.
Проект Конституции должен был обсуждаться на сессии парламента Абхазии 14 августа 1992. Именно в этот день, под предлогом «защиты коммуникаций и пр.», в Абхазию вторглись формирования Госсовета. Причем. Э.Шеварднадзе, поставленному перед фактом, пришлось задним числом выкручиваться, объясняя мотивы такого решения.
В общем, случилось непоправимое, и здесь В.Ардзинба продемонстрировал все те качества, за которые и ценят собственно на Кавказе мужчину. Он не пасовал, и призвал народ к освободительной борьбе. Он вместе со своим народом разделял все тяготы войны. Жил просто и достойно. Как главнокомандующий участвовал в разработке операций, а в его штабе можно было видеть добровольцев из Северного Кавказа, во главе с ныне покойным министром обороны Абхазии, кабардинцем Султаном Сосланалиевым (полковником авиации Советской армии).
Это был опасный для Абхазии период, когда Кремль откровенно сдавал Абхазию, а либеральные СМИ неприкрыто поддерживали «демократа» Шеварднадзе. Но была и другая Россия, в лице добровольцев из Северного Кавказа и казаков Юга России, широкой общественности и патриотов страны.
В тот период автору, будучи зам. председателя парламента Конфедерации народов Кавказа(КНК), неоднократно приходилось бывать в Абхазии, участвую я на разных мероприятиях или с гуманитарной помощью. Встречались неоднократно и с Ардзинба Мы тогда организовывали разностороннюю помощь из Дагестана. Разумеется, эта помощь не сопоставима с тем, что делали в КБР, Чечне или Краснодарском крае для Абхазии. Но символическое значение такой помощи было велико, о чем не забывал и В. Ардзинба. Одна из последних встреч произошла в конце войны, в октябре 1993 г. Тогда мы подарили абхазскому лидеру кубачинский кинжал со словами «чтобы больше никогда не пришлось вытаскивать кинжал на поле брани».
У абхазцев вызывало восхищение то, как «их Славик», не взирая на лица, кроет высокопоставленных чиновников из России, которые позволяли себя вести на грани хамства или неуважения к Абхазии. Ардзинба не предал и добровольцев из Северного Кавказа, вопреки мощному давлению Ельцина (в сентябре 1992 г., в Москве) на пару с Шеварднадзе, требовавших удаления из Абхазии добровольцев и их осуждения в подготовленном проекте Соглашения. «Я не могу с точки зрения ни нравственной, ни правовой осуждать людей, которые пришли в Абхазию жертвовать своей жизнью ради абхазского народа, ради всех народов Абхазии..»-говорил тогда Ардзинба на этой встрече.
В народе оброс всевозможными слухами случай, когда высокопоставленный чиновник из правительства РФ попытался «поставить на место» В.Ардзинба в августе 1993, на военном аэродроме в Гудаути. «Как Ардзинба посмел самостоятельно начать операцию по освобождению гор. Сухум»- примерно таков был смысл претензий ельцинской Москвы, озвученный устами этого чиновника. В ответ он получил отборный «мат» и пинок под зад. Законам гостеприимства не место в данном конкретном случае. Это была реакция человека, который видел не раз и предательство, и двойную «игру», когда из – за утечки информации погибали сотни и сотни чел.
«Самое страшное у нас позади, но самое трудное -впереди»-как то выразился В. Ардзинба после войны. Им восхищался и вместе с тем был к нему требователен наш «старый» друг и соратник по северо- кавказским делам, поэт и общественный деятель Геннадий Аламиа. В 1990-е г. после войны он занимал руководящие посты в парламенте страны. В книге «Эпоха Ардзинба», которую он выпустил в 2009 г., много интересных подробностей из жизни первого президента Абхазии. Богатство его личности раскрывается там сполна, дополняя рассказы очевидцев и собственные (авторские и Г.Аламиа) наблюдения.
Вот что писал Аламиа в своей книге «Эпоха Ардзинба» (цитирую по смыслу) . В середине 1990-х г. поступило сообщение от высокопоставленного российского военного чина о том, что он получил приказ «расчистить» путь в Абхазию грузинским беженцам, которые скопились на том берегу Ингур. При этом тон телефонограммы был унизительным, мол, «что бы не предпринял Ардзинба, приказ будет выполнен..». Аламиа тогда за полночь устремился в горы, где на короткий период уединился В.Ардзинба. Прибив в лагерь в горах к утру, он доложил ему эту информацию, будучи уверен, что только он- лидер нации может спасти ситуацию, и никто другой. Иначе опять война.
Ардзинба молча выслушал его и собрался в Сухум. «В тот день- пишет Г. Аламиа- я стал зрителем театра одного трагического актера. С 10-00 и до 22-00, без всяких антрактов, шло это представление, где добро должно победить зло. С кем только из политического и военного руководства России не связался в тот день В.Ардзинба по телефону. В какие инстанции, каких только заявлений не было сделано им!
До сих пор остается загадкой, по каким критериям происходил тогда выбор тона разговора с тем или иным деятелем. Задействовано было все: и жесткость, и дипломатичность, и призывы, и предупреждения о божьей каре за несправедливое отношение к людям, отстаивающим всего лишь право на жизнь на своей родной земле. И когда, тот самый генерал позвонил ближе к полуночи и уже извиняющимся тоном стал уверять Ардзинба о своем уважении к абхазскому народу и лично к нему, Владислав Григорьевич снисходительно пообещал сохранить ему репутацию, которая так необходима, чтобы удержаться на высоком посту. Тогда я еще раз убедился, что с таким лидером можно пробить любую глухую стену».
Таким его запомнили близкие и дальние соратники, друзья и враги. Он не был политиком в традиционном (нынче) смысле слова, когда политик а бизнес – синонимы, «братья – близнецы». Он был и останется в памяти как политик в высшем смысле этого слова: человек преданный правой идее, волею обстоятельств вынужденный делать не свойственное, для его характера, дело: идти во власть в самое трудное время, чтобы рисковать и спасти свой народ. ОН СДЕЛАЛ ЭТО.
Он был уверен, что независимую Абхазию Россия признает, и этого момента он дождался. Будучи даже тяжелобольным и парализованным, он сохранял ясность мысли и твердость духа. Абхазия может гордиться таким сыном, а вместе с абхазцами – и весь Северный Кавказ. Пусть на небесах упокоится его душа, а память о нем останется вечной.
Категории: 
Метки: