В советские годы о солдатах-фронтовиках говорилось с пафосом, сейчас, в год 65-летия Великой Победы, — с некоторой тревогой. Государство до сих пор в долгу перед ними. Не у всех фронтовиков благополучно с жильем. Да и подвиг отдельных участников войны до сих пор не оценен государством по заслугам.
Тут не вина государства, а, скорее, общества, порой равнодушного к биографиям и судьбам фронтовиков, этих скромных, не пафосных и зачастую, что самое обидное, ушедших от нас свидетелей и творцов истории нашей страны. Но остались книги, документы, письма современников, другие свидетельства подвига, которые, конечно, не только волнуют, но и побуждают по-новому осмыслить и сам подвиг фронтовика, и его оценку с позиций дня сегодняшнего.
Вот такого пристального взгляда заслуживает бывший командир партизанского отряда, уроженец Карачаево-Черкесии Курман Рамазанович Кипкеев. Выпускник исторического факультета Карачаево-Черкесского учительского института, младший политрук, он начал бой 22 июня 1941 года в Белоруссии и вышел из него 15 мая 1944 года, когда тяжело раненного командира партизаны погрузили в самолет «Дуглас» и отправили в госпиталь в Москву.
То было начало другого пути, тоже по-своему героического, но пути, в котором обретений и потерь было поровну. Поначалу белорусского партизана с сомнительным документом — от руки написанные данные, самодельная печать на грязноватой бумажке — не приняли в столичном эвакогоспитале. Звонок заместителя начальника госпиталя по политической части в Белорусский штаб партизанского движения изменил ситуации. За раненого взялись хирурги. Потом ему изготовили протез.
После выздоровления весной 1945 года, когда весь мир праздновал долгожданную победу, Кипкееву не нашлось места на родине. Его родители, братья, сестры — да что там они — весь карачаевский народ — были выселены с Кавказа во время войны в Среднюю Азию. В Белоруссии, после тяжелого ранения, офицеры, взглянув на случайно выданную ему в госпитале офицерскую форму интенданта, посчитали его за тыловую крысу. Но и тут фронтовику не изменила выдержка. Разобрались, извинились.
Кипкеев, вопреки горячему кавказскому темпераменту, ни на кого не держал зла. Он знал о человеческом счастье то, что недоступно пониманию человека из мирной жизни. Он выжил. Это главное благо в его новой, послевоенной судьбе. Этому он был обязан не только своим личным качествам, стечению обстоятельств, но и своим погибшим или вышедшем из боя с честью товарищам.
В долгу он перед ними. Теперь надо работать за двоих-десятерых, чтобы каждой минутой, каждым днем мирного труда возвратить их частичку усилий как свою.
А потом пришло время, когда потерял силу Указ Президиума Верховного Совета СССР о выселении карачаевцев, балкарцев, чеченцев, ингушей, калмыков и крымских татар. Кипкеев вернулся на родину. Здесь он утвердился как ректор Карачаево-Черкесского педагогического института, участник всероссийского съезда учителей, местный депутат, заслуженный фронтовик, «свадебный генерал» на встречах общественности республики со знаменитостями мирового и всесоюзного масштаба. О нем писали газеты. Фронтовик и сам делился воспоминаниями. Местное издательство перед его кончиной в 1995 году выпустило книгу воспоминаний командира-партизана «Огненный путь длиною в четыре года».
В семье фронтовика, в республиканском архиве, в российских и белорусских Советах ветеранов остались документы, которые до сих пор не обнародованы. Отчасти это вызвано досадными пропагандистскими изъянами современной общественной жизни, когда, несмотря на существование Союзного государства, отсутствуют синхронность и слаженность усилий общественности России и Белоруссии в патриотическом воспитании молодежи двух стран. Сказывается и специфика Кавказа, когда в общественном сознании некоторых горцев признается первенство одного героя-фронтовика над другим.
Есть единственный способ распутать этот мнимый гордиев узел. Обратиться к ключевым моментам биографии фронтовика и дать им оценку не только на общественном, но и на государственном уровне.
Общая канва военной биографии Курмана Кипкеева такова. Младший политрук 116-го стрелкового полка после многодневных боев с фашистами, двух серьезных ранений — в ногу и бедро — попадает в плен, но, так и не излечившись, бежит из неволи, организует на территории Белоруссии боевую диверсионную группу из бывших военнослужащих, находит партизан и почти три года командует партизанским отрядом в составе партизанской бригады имени Валерия Чкалова «За Советскую Белоруссию» и два года возглавляет партийную организацию этого соединения.
Курман Кипкеев, получивший у белорусов кавказский псевдоним Сулико, вместе с бойцами отряда численностью 150-200 человек действовал в Западной и Центральной Белоруссии, в районе Налибокской пущи. Он регулярно нападал на вражеские немецко-полицейские гарнизоны, громил их штабы, поджигал склады, устраивал засады, взрывал поезда с живой силой и техникой врага, разбирал железнодорожное плотно, устраивал «рельсовую войну», восстанавливал советскую власть на оккупированной территории, создавал невыносимую для оккупантов обстановку. Когда говорят в Белоруссии, что земля горела под ногами оккупантов, вспоминают таких, как «горячий» парень из Теберды Курман Кипкеев.
Есть несколько ключевых эпизодов в биографии фронтовика, подтвержденных документально, из различных источников 1941-1944 годов.
В январе 1942 года командир роты в партизанском отряде имени Кирова Кипкеев участвует в разгроме комендатуры в местечке Городок в бывшей Молодеченской, а теперь — Минской области. Кипкеев сам отобрал группу в 30 человек, среди бойцов — комиссар бригады Плахин, командиры Соловьев, Мяснищев, Широков, Скворцов, Слепов и другие.
Бойцы в белых халатах подошли к зданию комендатуры через дворы и огороды с тыловой стороны. Сигналом к атаке послужил бросок гранаты Кипкеева. Оборонительная Ф-1 с разлетом осколков в 200 метров полетела в окно комендатуры, туда, где было общежитие полицейских. Двух выбежавших на крыльцо полицейских в нижнем белье с автоматами Кипкеев застрелил сам.
В составе группы он ринулся в помещение под комендатурой, расстрелял охрану и вместе с товарищами открыл двери тюрьмы, выпустив на свободу более 50 арестованных советских патриотов. Партизаны разгромили полицейский гарнизон, сожгли помещения управы, полиции, жандармерии, полевой комендатуры. Среди партизанских трофеев были автоматы, винтовки, пистолеты, боеприпасы, а также разнообразная продукция местной мельницы, маслосырзавода и обувной фабрики.
Через полтора года, летом 1943 года, отряд Кипкеева повторил нападение на местечко Городок. Партизаны овладели зданием городской гмины (администрации), сожгли его, а во дворе сожгли бумаги со списками немецких налогоплательщиков из числа местного населения. Кроме того, захватив здание местной школы, партизаны Кипкеева освободили 120 молодых людей-невольников, подготовленных для отправки в Германию. В ходе боя было уничтожено 28 фашистов, сожжено два автомобиля. В подвалах маслосырзавода партизаны захватили много продуктов: головки сыра, ящики с маслом.
В июле-августе 1943 года отряд Кипкеева в течение 15 дней сдерживал натиск карателей в Налибокской пуще. Он провел удачную операцию против 200 карателей у деревни Печище. По данным разведки, в хуторе лесника немцы расположились на отдых.
Кипкеев сформировал группу из 20 лучших автоматчиков, среди которых были партизаны Широков, Слепов, Скворцов, Соловьев, Ашихмин, Жарков, Анисимов, Месищев и другие. Раздевшиеся по пояс немцы варили пищу, чистили зубы, брились, отдыхали. Командир первым открыл огонь. Было убито 44 фашиста, захвачено много винтовок, автоматов и обмундирования. Среди убитых был немецкий полковник.
Тогда же партизаны освободили группу жителей-заложников, среди них — несколько молодых женщин. Один из спасенных, житель деревни Углы-4 Ивенецкого сельского совета Воложинского района Минской области вот что написал 25 октября 1983 года командиру-спасителю: «Пишет Вам бывший узник Лейбович Петр Викентьевич, которого Вы спасли от смерти из подвала дома лесника.
Большое, земное Вам спасибо. Только благодаря Вам я остался в живых, продолжаю трудиться, воспитывать семью. Из всех тех узников я только один остался в живых и проживаю в деревне Углы-4 Ивенецкого с/совета Воложинского района Минской области. Часто навещаю ту поляну, подвал, вспоминаю Вас — партизанского командира. От себя лично, жены и детей сердечно прошу навестить нас.
Вы для меня будете самым, самым дорогим гостем, мой спаситель. Срочно жду приезда, будем очень рады. Ждем ответа». Этот боевой эпизод заслужил также высокую оценку комиссара партизанской бригады имени Чкалова Сергея Плахина.
В августе 1943 года отряд Кипкеева из 150 бойцов, получив задачу от командира соединения первого секретаря Барановического подпольного обкома Компартии Белоруссии генерал-майора Чернышова, в Налибокской пуще в районе Лысой горы разгромил в ночном бою карательный отряд из 800 человек. В составе партизанского отряда находились комиссар бригады С. Плахин, комиссар отряда Соловьев, командиры Месинцев, Ашихмин, Анисимов, Орлов, Москаленко.
В 10 часов вечера Кипкеев в составе 15 автоматчиков и бойцов с ротным минометом атаковал карателей, расположившихся у костров. Тем самым партизанский командир спровоцировал их на фронтальную атаку на свои основные силы, которые расположил на сопке в виде полуторакилометровой подковы. Враг был рассеян. Было уничтожено более 60 фашистов. Многие оккупанты утонули в болотах.
Эта операция молодого командира получила высокую оценку командира бригады Чернышова, секретаря Воложинского райкома партии Степана Кузнецова, начальника КГБ полковника Донского, его помощника Давида Зухбы.
Эпизоды боев лета 1943 года находят подтверждение в письменном свидетельстве бывшего командира подрывной группы партизанского отряда имени Кирова Михаила Сергеевича Анисимова из Армавира Краснодарского края. Они заверены военкомом города полковником Науменко 20 ноября 1993 года. Есть письменное подтверждение и жителя Минска, бывшего комиссара партизанского отряда «За Советскую Родину» Анатолия Борисовича Соколова от 10 ноября 1995 года.
«Находясь в партизанах, Кипкеев К.Р. принимал участие во многих боях с оккупантами и проявил себя боевым, смелым командиром», — написал комиссар партизанского отряда имени И.П.Кузнецова, секретарь Воложинского райкома партии Степан Алексеевич Кузнецов. Его свидетельство, в котором раскрыты многие партизанские должности Кипкеева — от политрука роты до командира отряда, а также боевые эпизоды, заверено военкомом Ленинского района города Гродно полковником Б. Скобелевым 20 ноября 1995 года.
В этих и других эпизодах боев 1941-1943 годов командир Сулико проявил лучшие офицерские качества: смелость, мужество, выдержку, инициативу, находчивость.
(Продолжение следует)