Похоже, что федеральный центр, создав округ СКФО и «пропиарив идею», успокоился.
Дискуссии плавно вернулись к знакомым и любимым темам вроде «комплексного социально-экономического развития», «контроля за бюджетными расходами» и «привлечения инвестиций». Одни разговоры…
Вот уже три месяца, как создано Полпредство, но ни слова о необходимости критического переосмысления результатов и методов контртеррористических операций (КТО) или об учете специфики региона. Подвигнут ли последние теракты в <!—filter:Москве—>Москве<!—/filter—> и в регионе переосмыслить политику в этом направлении? Неизвестно.
Создается впечатление, что Центр опять не знает, что делать с Северным Кавказом. Отпустишь — будет хуже, не пущать — тоже не следует. Одни головные боли. И мало кто задается вопросом: а не пора ли менять систему управления уникальным регионом? Это же не Ивановская или Псковская область!
Из надежных источников известно, что Полпредство СКФО буквально допекли охотники за должностями. Причем им желательно жить в <!—filter:Москве—>Москве<!—/filter—>, а регион «окучивать» вахтовым методом. А тем, кто готов работать «в полевых условиях», доступ к телу закрыт. Полпредство СКФО очень слабо реагирует на инициативные идеи и проекты.
Или пока аккумулирует их на всякий случай — авось пригодятся когда-нибудь. А ситуация тем временем ухудшается.
Как Полпред СКФО собирается нейтрализовывать терроризм, коррупцию, кумовство? Или предполагается, что созданием тысяч новых рабочих мест можно решить эти проблемы? Но у подполья свой «взгляд на вещи», и оно упорно навязывает иную повестку дня. И у них все больше сторонников.
Институт Полпредства по СКФО имеет свой исторический аналог в лице Кавказского наместничества (XIX — начало XX вв., г. Тифлис). На первоначальном этапе (вплоть до 1840-х годов) оно было сковано в своих действиях указами и распоряжениями Императорского двора. Затем, с учетом негативного опыта продолжительной Кавказской войны, были внесены необходимые коррективы. Наместничество было наделено большей самостоятельностью, начиная с периода генералов М. Воронцова (1840-е годы) и А. Барятинского (1850-е годы).
Секрет успеха в деле замирения на северо-восточном Кавказе (август 1859 г.) заключался в оптимальном сочетании политического, социально-нравственного и силового факторов, в максимально возможном учете местной специфики, уважении к религии и обычаям горцев. Говоря современным языком — был сделан упор на «умную силу».
К противнику — в лице имама Шамиля и его наибов и сторонников — относились с должным уважением, никого не третировали прошлыми деяниями. Тем, кто переходил на сторону России, всячески помогали устроиться, вплоть до материальной помощи и включения в органы власти. Это позволило быстро добиться размыва социальной базы движения сопротивления. Частично этот опыт учтен в современной <!—filter:Чечне—>Чечне<!—/filter—>.
Использовался также гибкий подход в правоприменительной практике. Созданные Барятинским своеобразные комиссии по конфликтам (и амнистии) состояли из представителей самого наместника, одного кадия (мусульманского судьи) и авторитетных людей от местных общин. Это было начало системы военно-народного управления, которое без изменений просуществовало вплоть до Февральской революции. Именно эта система позволила нейтрализовать в крае множество конфликтов и возможные антигосударственные выступления.
Интеграция горцев Кавказа в жизнь огромной страны через каналы социальных и экономических связей и проектов поощрялась и поддерживалась, насколько это было возможно в тот сложный период. Была налажена система изучения и кодификации местного обычного права. Затем это право получало статус закона в тех вопросах, которые не относились к тяжким преступлениям.
Конечно, и страна, и кавказские горцы уже не те. Однако принципиальные подходы могут быть те же. Определенные аспекты этого опыта могут быть учтены при организации деятельности Полпредства СКФО.
В порядке дискуссии предлагаю следующее. При Полпредстве СКФО необходимо сформировать рабочие группы по отдельным направлениям: а) научно-проектная работа; б) внутриконфессиональная ситуация и проблемы интеграции; в) межэтнические проблемы и народная дипломатия; г) местное самоуправление и земельные вопросы; д) анализ реального права и политические институты, законы и судебно-правоохранительные институты. Деньги для этого надо найти непременно. Иначе зачем отдельный округ?
Следует опираться на более гибкий подход в случаях, когда очевидна назревшая мера и оперативное решение. Если это решение противоречит тому или иному федеральному закону, то целесообразно наделить Полпреда в СКФО большими правами.
Нужно организовать мониторинг и анализ теневого (реально действующего) права в критических сферах общественно-политической жизни и того, как оно соотносится с официальным законом. Такой анализ — основа для последующих решений и инициатив по коррекции законодательства и принятия решений на уровне Полпредства.
Чтобы было понятнее, приведу пример. В регионе, наряду с официальными судами, существуют шариатские судопроизводства (в <!—filter:Чечне—>Чечне<!—/filter—> и <!—filter:Ингушетии—>Ингушетии<!—/filter—> — открыто, а в <!—filter:Дагестане—>Дагестане<!—/filter—> — нелегально), и они реально конкурируют по своему влиянию с официальными судами. Следовательно, пора узаконить то, что легитимно, признано в общественно мнении. Пусть сосуществуют две системы права. Это никак не нарушает принципы Федерации.
Необходимо шире использовать практику амнистии, ограничить пределами крайней необходимости силовые, контртеррористические операции, исключить бессудные расправы и беззаконие в деятельности силовых и правоохранительных органов. Исходить из задач интеграции большинства (заблудших, обманутых и пр.), и моральной и социальной изоляции непримиримого меньшинства экстремистского подполья.
Государство и правоохранительные органы должны занять нейтральную позицию во внутриконфессиональном конфликте; стараться интегрировать лидеров общественного мнения из внесистемной оппозиции, с мусульманской «начинкой» в общественные и государственные проекты. Такой конфликт — один из факторов пополнения подполья.
В <!—filter:Дагестане—>Дагестане<!—/filter—>, <!—filter:Ингушетии—>Ингушетии<!—/filter—> и <!—filter:КБР—>КБР<!—/filter—>, похоже, постепенно начинают опираться на этот путь. Но надо бы вернуть жестко в рамки закона федеральных силовиков, для которых «кровь и штурмы» — это награды и гешефт, еще одна возможность проучить ненавистных «туземцев». А для этого пора связать их действия необходимостью согласования с главами субъектов СКФО. А то президенты республик порою не знают, что у них под боком происходит; или если даже знают или догадываются — ничего не могут поделать с машиной насилия. Только таким образом нам удастся вытеснить на периферию общественного сознания проблематику терроризма.
Есть и другой серьезный фактор, провоцирующий нестабильность. Это громадная роль местных олигархических групп, новых «феодалов», серьезно деформирующих систему (под себя). Последняя проблема требует отдельного и серьезного «разговора». Хватит ли воли и полномочий Полпреду СКФО для решения этих задач? И поставлена ли задача в такой плоскости вообще?
Если Полпреду не до этого, то народу хотя бы не мешайте «разбираться» со своими особо зарвавшимися олигархами. В <!—filter:Дагестане—>Дагестане<!—/filter—>, да и в других республиках региона тоже, были такие прецеденты.
В научно-проектном институте РКНК совместно с Академией геополитических проблем разработаны ряд проектов в этом направлении. Мы их предложили Полпредству СКФО. Есть предмет обсуждения, но пока нет отклика.
Ну что же, подождем.